Utterson sat there and looked at it for a long time. Here, perhaps, was the key to the mystery. He was afraid to open it, however.
"I have buried one friend today," he thought. "What if this should cost me another?"
And then he dismissed the fear, and tore the envelope open. Inside was a second envelope, marked upon the cover as "not to be opened till the death or disappearance of Dr. Henry Jekyll".
Utterson could hardly believe his eyes. Here was that word "disappearance" once more, as in the mad will, which he had long ago returned to Jekyll. The will, Utterson was sure, had been made at the sinister suggestion of the man Hyde, for an evil and horrible purpose of his own. But there was the same idea written by the hand of Lanyon.
What could it mean? The lawyer was seized by a great curiosity; he felt a temptation to tear open the envelope and dive at once to the bottom of these mysteries. His professional honour and faith to his dead friend would not permit him to do so, however. He rose, at last, and placed the packet in his private safe.
But he could not shut away his curiosity. From that time on, he wished more than ever to see and speak with Jekyll. He went to call, again and again; and always he had the same answer. He spoke with Poole upon the doorstep, and learned that the doctor now shut himself more than ever in his study or the laboratory, where he would sometimes even sleep. He was out of spirits, he had grown very silent, he did not read, and it seemed as if something was preying on his mind.
Utterson grew so used to these reports that, in the end, he gave up calling altogether. When, at last, he did set eyes on Jekyll once more, it was in circumstances that only added to the mystery, and left Mr. Utterson himself badly shaken . . .

Аттерсон довольно долго сидел и смотрел на конверт. Возможно, в нем хранился ключ к тайне! Но, тем не менее, он боялся его открыть.
- Я уже сегодня похоронил одного друга, - думал он. - Что если это письмо будет стоить мне второго?
Затем, отбросив эти страхи, он все же распечатал письмо. Внутри оказался еще один конверт, на котором была надпись: "не вскрывать до смерти или исчезновения доктора Генри Джекила".
Аттерсон не верил своим глазам. Он снова увидел слово "исчезновение", стоявшее в безумном завещании Джекила, которое он ему давно вернул. Аттерсон не сомневался, что завещание было составлено по злонамеренной указке Хайда, для достижения его порочных и ужасных целей. Но теперь получалось, что это же самое написал ему Ланьон.
Что бы это могло значить? Адвоката охватило любопытство, он почувствовал сильное искушение вскрыть конверт и тут же погрузиться с головой в тайны, чтобы выяснить все до конца. Но его профессиональная честь и преданность покойному другу никогда бы не позволили сделать это. В конце концов, он поднялся и положил пакет в тайник сейфа.
Но отделаться от любопытства ему так и не удалось. С того момента, он, как никогда раньше, желал увидеться и поговорить с Джекилом. Аттерсон снова и снова наносил ему визиты, но всегда получая один и тот же ответ. Дверь ему открывал Пул, сообщавший, что доктор более чем когда-либо занят в своем кабинете или в лаборатории, где он иногда даже спит. Кроме этого выяснялось, что Джекил не в духе, стал очень молчаливым, и совсем ничего не читает, как будто его что-то мучает.
Аттерсон настолько привык к этим докладам, что, в конце концов, вовсе перестал туда ходить. Но ему все же удалось еще раз увидеть Джекила. Эта встреча произошла при обстоятельствах, добавивших таинственности этому делу, и глубоко потрясла мистера Аттерсона.